«Сводя к какой-то культурной модели, архетипу, образу или известной нам роли, мы так хотим упорядочить явление, которое нам кажется эксцессом. Если б это было совершенно нормальным и привычным явлением, если б женщин-политиков было много и разных, то нам не приходилось бы каждый раз подыскивать образ или символ, который мог бы это объяснить. Особенно, если женщины начинают появляться не по одной, а какими-то группами — например, сразу три женщины-лидера, не обязательно партий, но выборов и партийных списков. Нам тогда хочется, чтобы волшебство числа приобрело какое-то объяснение. Вот их три! Они кто? Три грации? Три богатыря? Воительницы? И тогда мы начинаем заниматься перебором известных троиц, тройственности и подыскиваем понятную картинку под явление, которое нам кажется требующим объяснения», — делится своими мыслями Наталия Арлаускайте.

Довиле Якнюнайте.
«Образы женщин-политиков мы черпаем не из литовского контекста, а скорее из британского и американского. Мы видим Хилари. Особенно из-за серила — Тэтчер. Мы следим за Меркель. Мы с ними сравниваем. Мы не сравниваем с прошлым, потому что женщин в литовской истории мало. Но если искать, это была бы не вайделуте, а Барбора Радвилайте или Бона Сфорца. Но эти мифы не очень живые. Мы просто вспоминаем их, но они не функционируют», — размышляет Довиле Якнюнайте.

