«Такое ваше определение по-поводу российской адвокатуры, что это паллиативная помощь…? — Но это на самом деле грустное очень признание. Потому что адвокат в России нужен не для того, чтобы выиграть дело и доказать правоту своего подзащитного, а он нужен для того, чтобы смягчить стресс от соприкосновения с правоохранительной системой. Быть психологом и психоаналитиком, и человеком, который будет успокаивать в минуты стресса и неминуемо надвигающегося срока».

«Работаем над еще одним проектом, это продолжение «Пока горит красный», про политических беженцев, в этом случае уже в аудио варианте — подкаст. И так получилось, что это совсем новый тип беженцев. Т.е. раньше люди оказывались в эмиграции, получали статус беженца, в результате долгой политической активности, а сейчас это практически случайные люди? — В большей степени это правда. Почему так происходит? Потому что профессиональные игроки знают, как себя вести. Они знают, что можно говорить, что нельзя. Потому что мы все набираемся опыта. Мы смотрим, какое есть рисковое поведение. Какие есть шаблоны и практики преследования. У правоохранительных органов есть задачи выявлять дела об экстремизме, есть задача преследовать гражданских активистов, участников протестных акций, т. е. им нужно кого-то преследовать. И если профессиональные игроки не подставляются, то они приходят за случайными».