C началом массовых репрессий в отношении журналистов и представителей гражданского общества, как и многие белорусы, Никита покинул Беларусь. Сначала он перебрался в Вильнюс, а сейчас живёт в Варшаве.

Свою журналистскую карьеру Никита начал в одном из главных спортивных новостных изданий страны «Tribuna.by» (данный ресурс белорусской властью признан экстремистским), где проработал 8 лет. Позже работал в одном из самых читаемых белорусских медиа «Onliner.by». Сегодня он известен своим каналом «Жизнь малина», на котором регулярно выходят интервью с белорусскими оппозиционными политиками, представителями гражданского общества, спортсменами, работниками СМИ или другими белорусами, которые активно участвуют в культурной, экономической и социальной жизни страны.

Этот разговор мы записали в январе, когда Никита приезжал в Вильнюс, где снимал интервью с лидером белорусского демократического движения Светланой Тихановской. На съёмках побывал наш коллега, фотограф Денис Вейас, который подготовил фотографии для этой публикации.

В интервью мы говорим о том, что формировало Никиту Мелкозёрова. Также о белорусской журналистике вне Беларуси и о том, каково это — покинуть свою страну из-за того, что ты устал бояться в ней жить.

Последние полтора года белорусская журналистика переживает, наверняка, свой самый тяжелый период за всю историю независимости страны. В 2021-ом году правозащитная организация «Репортёры без границ» назвала Беларусь самой опасной страной в Европе для сотрудников СМИ, а в ежегодном докладе Комитета защиты журналистов Беларусь попала на пятое место в мире по количеству журналистов в заключении. На момент публикации доклада, в конце 2021-ого года за решёткой находились 19 журналистов, сегодня их число увеличилось до 31.

Из-за репрессий, многие работники СМИ вынуждены были покинуть страну, а крупные редакции белорусских изданий такие, как «Белсат», «Наша Нiва», «Радыё свобода», «Tribuna.by», «TUT.by», «Zerkalo.io», «Хартыя 97» были признаны режимом экстремистскими, что фактически лишило их возможности работать на территории Страны.

В начале разговора несколько минут мы общаемся на белорусском языке, так как именно белорусский язык в последнее время олицетворяет Никиту, он активно использует его в своей повседневной жизни и популяризирует среди своей аудитории. Если вы не понимаете белорусского языка, то эту часть разговора можете прочесть здесь:

Привет, Никита.

Привет. Мы будем разговаривать на белорусском?

Только несколько вопросов будет на белорусском.

Хорошо.

Я подумал, что было бы странно не спросить тебя о родном языке, который ты так активно продвигаешь в последнее время. Почему ты решил разговаривать на белорусском и так активно агитируешь свою аудиторию делать то же самое?

Мне кажется, что в ситуации, которая сложилась в нашей стране, при которой у нас не только выборы украли, потому что, если всё это (политический кризис) будет продолжаться, то и страну у нас украдут, безусловно нужно отстаивать свои какие-то ценности. И когда ты оказываешься в ситуации этой экстремальной эмиграции, ты, например, понимаешь: «Нет, ребята, мы не такие, как литовцы, мы немного другие». Потом ты оказываешься в Киеве и понимаешь, что там слишком много агрессии для нас. Конечно, вся эта душевная теплота, всё это нравится, но мы всё-таки немного другие. Потом ты в Варшаве и понимаешь, что мы себя любим, но немного по-другому, чуть более экологично.

И в этой ситуации ты понимаешь, что благодаря эмиграции мы можем формулировать то, какие мы. Увидеть наши основные отличия от соседей и понять, какие мы, если мы не смогли этого сделать за 28 лет, которые правил Лукашенко и за весь период нашей независимости. Поэтому язык – это основная ценность, которая помогает, и когда мы, например, говорим о тех же литовцах, мы понимаем, как они продвигают своё. Это маленькая, маленькая страна, но они (жители Литвы) уважают себя, и мне кажется, что всё в этой жизни начинается с уважения к себе. То есть, когда ты понимаешь, как нужно уважать себя, тебе легче уважать своё окружение, своих соседей и других людей в целом.

Язык должен быть секси, я считаю. Это некая мощь и такая, очень стильная вещь. Я всегда рассказываю про этот пример, не помню имени этого повара, но это шеф-повар киевского ресторана «100 років тому вперед» (рус. 100 лет тому вперёд). И это очень такой яркий человек из Киева, который ведёт свои социальные сети полностью на украинском языке. Как белорус, я понимаю украинский, и он делает это так классно, так хорошо, так стильно, это всё так гармонично. Ты смотришь его соцсети и понимаешь, что даже если этот человек уехал в отпуск в Италию, он остаётся украинцем, когда он уехал на мастер-класс в Нью-Йорк, он тоже остаётся украинцем. Насчёт всех жизненных событий, будь то Америка или Италия, он рефлексирует на все эти события на украинском языке.

И на самом деле, это классно. Мне кажется, что это очень хороший пример, и я думаю, что мне тоже стоит начать вести свои социальные сети только на белорусском языке, но я понимаю, что если говорить об успехе и продвижении своего личного бренда, это будет довольно сложно. Ну то есть, я окажусь в худшем положение, чем то, которое у меня сейчас есть, потому что, к сожалению, белорусский язык это что-то очень локальное. Однако мы находимся в плену у русской культуры, и, возможно, это та жертва, которую придётся принести.