Светлана Куткович была одной из многих, кто принял решение бежать из страны, чтобы защитить свою свободу и благополучие своей семьи. 500-километровый переезд в Литву, который должен был занять всего 5 часов, превратился в 6-месячное путешествие протяженностью в 8200 км. Все это время у Светланы не было правового статуса, она нелегально пересекала границы, по стечению обстоятельств разлучилась с детьми, и только благодаря людям, которые бескорыстно помогали ей на этом пути, она добралась до Литвы, где и воссоединилась со своей семьей.

Сейчас, когда все трудности позади, встречая меня в своем новом доме в Лентварисе, Светлана выглядит беззаботной и спокойной. У нее разноцветные косы, и топ, открывающий татуировки Бэнкси на спине.

Светлана (40 лет) родом из Могилева, города на востоке Беларуси. Этот регион когда-то считался «колыбелью» самопровозглашенного президента Александра Лукашенко: именно здесь он родился и до сих пор пользуется большей поддержкой, чем в любой другой части страны.

Светлана, одинокая мать троих детей - Алексея (15 лет), Таисии (13 лет) и Алины (6 лет), всегда считала себя аполитичной. Несмотря на то, что она никогда не поддерживала Лукашенко и даже принимала участие в нескольких митингах оппозиции в 2011 и 2017 годах, по большей части она всегда вела тихую семейную жизнь. Работала в мастерской по ремонту компьютеров, телефонов и другой техники.

Все изменилось летом 2020 года, когда она решила записаться независимым наблюдателем на выборах в местном избирательном участке.

В день выборов 9 августа Светлану вместе с тремя другими наблюдателями не допустили к подсчету голосов, и им пришлось ждать за закрытой дверью, а озвученные результаты были далеки от того, что они наблюдали на избирательном участке. «Там никак не было 80% за него [Лукашенко] ... Мы насчитали не менее 50% за Тихановскую. Как минимум каждый второй, из пришедших голосовать, был одет в белое, и они показывали нам знаки победы или сердечки, тем самым указывая, что они голосуют за нее [Тихановскую]», - объясняет Светлана.

В ту ночь начались аресты. Некоторые из знакомых Светланы были задержаны сотрудниками ОМОНа прямо на выходе из избирательного участка. Официальная причина: посещение несанкционированного массового мероприятия (которое по факту происходило далеко от места задержания). По данным сайта «Могилев онлайн», в тот день были арестованы сотни человек. Точное количество задержанных неизвестно, но в период с 9 по 12 августа все городские РУВД были переполнены, и заключенных распределяли по местным центрам задержания по всей Могилевской области.

К середине сентября Светлана начала активно участвовать в мирных демонстрациях, на одной из которых она познакомилась с Юлей - администратором закрытого Telegram чата «Могилев Возрождение». Они стали организовывать разного рода перформансы, фотографироваться с БЧБ флагами и плакатами.

Через месяц Светлана оказалась в поле зрения служб безопасности и получила свою первую повестку в милицию. «Я пришла в РУВД в качестве свидетеля, а вышла в качестве лица, против которого ведется административный процесс. На меня был составлен протокол по, так называемой, народной статье 23.34».

23.34 - это цифры, которые белорусы очень быстро выучили наизусть.
Это номер статьи «Кодекса об административных правонарушениях», который касается «нарушения порядка организации или проведения публичных собраний, или мероприятий». Эта статья используется для оправдания арестов и незаконных задержаний, а также штрафов, избиений и жестокого обращения со стороны силовых структур. Буквально любой человек, посетивший любую демонстрацию, может быть взят под стражу. Правозащитная организация «Весна» утверждает, что за последний год в Беларуси было задержано более 33 тысяч человек и более 1000 человек подверглись пыткам.

Вскоре после первого ареста последовал второй. Светлана возвращалась домой с перформанса, когда сотрудники ОМОНа подбежали к ней сзади, схватили и грубо затолкали в автобус.

В отделении милиции на нее составили очередное дело по статье 23.34. Единственным доказательством против нее была фотография БЧБ флага, за которым стояли люди. На фотографии не было видно лиц, только флаг и ноги по колено.
На этот раз следователь стал угрожать ее семье, поскольку она отказывалась признать себя виновной и назвать имена лиц, которые организовывали акции протеста.

«У нас есть там [в милиции] такой знаменитый садист [Тимур] Пахоменко. Когда я отказывалась подписывать протокол, он мне угрожал изъятием детей. <…> Они уже знали где находятся мои дети. Я отказывалась подписывать, а они мне говорят: “Ну что? Сейчас за сыном в гимназию, за старшей дочкой в музыкалку. А младшая сегодня в садике? Мы ее заберем прямо из садика, если ты откажешься подписывать.” <…> И еще я слышала такие фразы, что они отдадут мою дочку в нормальную семью, и через год она меня и не вспомнит. Что таких змагаров, как я, надо стерилизовать и т.д.»

В конце концов Светлана подписала бумаги, не назвав имен. После этого она вышла из закрытого чата, чтобы не подвергать его участников опасности, и поддерживала отношения только с Юлей.

11 ноября она предстала перед судом и была оштрафована на 15 базовых величин (около 150 евро).

Вскоре после слушания ее начали посещать органы опеки, утверждая, что получили анонимный звонок по поводу насилия и злоупотребления алкоголем в ее семье.

13 ноября всю страну потряс арест, а затем смерть белорусского художника Романа Бондаренко. Его задержали перед домом сотрудники милиции в штатском, а затем жестоко избили в следственном изоляторе Минска. После этих событий Светлана не могла оставаться в стороне и снова вступила в чат. Члены ее группы в Telegram’е организовали демонстрацию, которая оказалась судьбоносной для многих участников. Они собрались на одном из мостов города, где рядом с бело-красно-белыми флагами выставили чучела Лукашенко и Ермошиной, члена Центральной избирательной комиссии Беларуси. Позднее милиция описала этот акт как причинивший Лукашенко «невыносимые страдания».

Через несколько дней после перформанса Светлану уже забрали непосредственно из ее дома. Ее снова доставили в Следственный комитет, чтобы допросить в связи с участием в акции с чучелом. Тогда Светлана уже чувствовала, что она в серьезной опасности. К счастью, ей удалось очистить оба своих телефона. «Во время допроса я попросилась пройти в туалет, где спустила обе свои SIM-карты в унитаз, так как знала, что они могут восстановить мои пароли к телеграмму».

Позже ведущий следователь отозвал ее в комнату без видеонаблюдения и попросил предоставить любую информацию о протестах, пригрозив посадить ее до суда, если она не будет сотрудничать. В конце концов Светлана решила дать показания. «Я в основном давала им то, что они уже знали, стараясь никому не навредить, просто подтверждая информацию, которой они располагали». В 3 часа ночи ее наконец отпустили.

На следующее утро милиция произвела обыск в ее доме. Но за несколько дней до этого Светлана предусмотрительно удалила информацию и спрятала все свои жесткие диски, и милиционеры ничего не нашли. Это был момент, когда она приняла решение уехать. В тот же вечер она собрала чемоданы и вместе с детьми уехала на автобусе в Минск.

Побег

Холодным ноябрьским вечером Светлана с тремя детьми добралась до белорусской столицы. Прибыв в Минск, они переночевали в доме местной активистки Ольги Студневой, которая также планировала уехать из страны. На следующее утро они вместе сели на первую маршрутку до Ошмян, приграничного городка между Беларусью и Литвой. Вскоре после приезда в город, пока они обедали в местном кафе, Светлане позвонил друг-активист из Могилева и сообщил, что милиция ее уже ищет.

Не теряя больше времени, Светлана, Ольга и трое детей взяли такси до Каменного Лога - главного погранперехода между Вильнюсом и Минском. Большую часть времени он сильно перегружен большегрузными автомобилями и автобусами, курсирующими между двумя столицами. Переходить границу пешком запрещено, и выйдя из такси, им пришлось искать попутную машину. Подвезти их согласился водитель фургона, который вез рабочих на заработки в Литву. Он отвез их к первому КПП.

На первом пропускном пункте Светлане в выезде отказали. Пограничники не объяснили причин отказа, а за объяснением посоветовали обратиться в местное отделение милиции, при этом поставив в ее паспорт штамп, свидетельствующий об отказе в выезде.

В этот момент семья была вынуждена разделиться. «Я поняла, что с этого момента мне придется прятаться. А прятаться с детьми будет труднее», - вспоминает Светлана. Она спросила, могут ли ее дети продолжить путешествие с Ольгой, и пограничник дал положительный ответ. Она отдала Ольге паспорта детей и забрала у дочери чистый телефон.

«Я помню, как моя дочь садилась в машину [которая подвезла их до границы], и думала, что это, наверное, последний раз, когда я вижу своих детей… Это была самая страшная часть моего путешествия <...> », - вспоминает Светлана. По сей день она не может понять, как пограничник пропустил ее детей одних. Скорее всего, предполагает она, он принял Ольгу за родственницу.

Согласно официальной статистике, которая больше не доступна на сайте Департамента миграции Беларуси, за несколько месяцев после президентских выборов страну покинули 13 500 человек. Позже, с 20 декабря того же года, Беларусь полностью закрыла границы со всеми соседними странами, за исключением России, таким образом режим фактически превратил всех, кто не согласен с его политикой, в заложников. Официальным объяснением было необходимость предотвратить распространение Covid-19 (хотя еще полгода назад Лукашенко преуменьшал опасность вируса, называя его массовым психозом, заявляя, что лучшими лекарствами от любых болезней являются водка, сауны и хоккей).

В Каменном Логе пограничники посадили Светлану на автобус обратно до Могилева. Она оплатила полный билет, но снова вышла недалеко от Ошмян. «У меня была истерика, отсутствие связи... Зашла в костел, где немного успокоилась. Сама я православная, но мне кажется, пофиг, каким богам молиться в такой ситуации».

Вернувшись в Ошмяны, Светлана ​​взяла себя в руки и сняла место, чтобы переночевать. Она получила известие от Ольги, что они все еще на границе. Литовская НПО «Дапамога» организовала гуманитарный коридор, и волонтеры уже ждали Ольгу и детей на другой стороне. Однако литовским пограничникам требовались хоть какие то доказательства от Светланы, подтверждающие, что она доверяет своих детей Ольге.

«Представляешь, ты сидишь в съемной квартире без ничего.. И тебе говорят, надо написать доверенность на детей. У меня нет ни ручки, ни бумаги, вообще ничего. И я стала рыться, нашла кусок обоев и карандаш, и написала доверенность на детей и за счет этого их впустили в Литву. Они были на границе в 7 вечера, а в 2 ночи их забрали местные волонтеры».

Светлана была внесена в список невыездных. В то время, когда она пыталась пересечь границу, в Могилеве ее подруга Юля была на допросе у следователя по делу о чучелах. По словам Юли, когда следователь поняла, что Светлана сбежала, «от злости ее разорвало на тысячи маленьких ментов», и она заявила, что объявляет Светлану в розыск. Оставаться в Ошмянах Светлане больше было нельзя.

В Россию

На следующее утро активисты начали мобилизовываться, чтобы предоставить Светлане помощь. Невидимая сеть активизма охватывает не только Белорусь, но и соседнии государства, включая Россию. В нее входят волонтеры, неправительственные организации и просто люди, солидарные с потерпевшими от режима Лукашенко, которые работают через границы, чтобы помочь людям в ситуациях подобных той, в которой оказалась Светлана.

Два человека приехали из Минска и отвезли ее в Витебск, город на северо-востоке Беларуси, в часе езды от границы с Россией.
В данном случае литовские активисты, которые встретили детей Светланы на границе, связались с волонтерами в Минске и попросили их приехать и забрать ее.

После трех с половиной часов езды Светлана оказалась в Витебске, где в течение следующих нескольких дней ее прятали местные активисты.

«В Витебске я познакомилась с чудесными людьми, это Марина и Саша (имена изменены). Саша, к сожалению, сейчас сидит. <...> Они обеспечили меня жильем, едой, потому что денег у меня оставалось минимально, евро 100...»

Они также помогли Светлане в получении латвийской визы. Дальнейший план заключался в том, чтобы нелегально попасть в Россию, а затем попытаться выехать в Прибалтику. Границы между Беларусью и Латвией слишком строго охраняются, чтобы попасть туда напрямую. Однако в отношении России это не так, поскольку граница намного длиннее. В большинстве случаев граждане России и Беларуси могут пересекать границу без визы, просто предъявив проездной документ на одном из пропускных пунктов. Однако учитывая, что Светлане было запрещено покидать страну, она не могла рисковать и контактировать с официальными лицами.

Через три дня, благодаря полученной помощи, Светлана направилась на границу с Россией. Среди местных жителей есть проводники, которые знают места, где можно перейти границу нелегально, обычно они помогают незаконному переходу границы. В фургоне, в котором ехала Светлана, было много людей, большинство из них были гражданами Средней Азии, которые надеялись найти работу в России.

«Я никогда этот переход не забуду. Ребята меня посадили в бус, деньги заплатили. Едешь деревушками, проселочными дорогами и подъезжаешь к полю. Там стоит трактор. Трактор цепляет этот бус и едет, тащит этот бус через поле, a в конце поля овраг. Спускаемся в овраг, там ручей - мы через ручей, там доска переложена. Переходим, забираемся на другую сторону, там уже машины ждут нас. Нас грузят в машины и развозят, кого в Смоленск, кого в Брянск, кого дальше...»

И дальше в Латвию

Оказавшись в России, Светлана доехала до Смоленска и вечером того же дня после еще нескольких автобусных пересадок добралась до Бурачков - пограничного перехода в Латвию на востоке России. К сожалению, перейти границу ей снова было не суждено.

Светлане было отказано в выезде, на основании соглашения о границах между Россией и Беларусью 2015 года. В соглашении говорится, что если одна сторона не выпустила человека со своей территории, то и другая имеет право отказать.

«Я рада, что меня хотя бы не арестовали. Они увидели в моем паспорте штамп о том, что мне запретили выехать из Беларуси, и приехал ФСБшник. Я предполагаю, что он был из ФСБ, потому что кем еще он мог быть? Огромный мужик в черном, малоразговорчивый... Он начал задавать вопросы и записывать информацию. <...> В основном я говорила ему правду, и, похоже, на меня он больше злился за то, что это было 12 часов ночи и он хотел спать. <...> Другие охранники были очень дружелюбны ко мне и интересовались ситуацией в Беларуси. Наконец, в 3 часа ночи мне было официально отказано во въезде. Пограничники негласно посоветовали мне спрятаться где-нибудь в стране [ в России]. Они посадили меня на фуру, которая шла в Россию, и сказали водителю, где меня выпустить. Высадили меня в 5 часов утра на трассе. Ноябрь месяц, я с рюкзаком и на трассе, и час пешком до ближайшего города».

Добравшись до города, Светлана сняла номер в гостинице на оставшиеся деньги и, упав на кровать, в буквальном смысле отключилась от усталости.

На следующий день через знакомых она нашла местных активистов, которые сразу приехали к ней. Для них это был не первый случай, когда они помогали белорусам, вынужденным нелегально бежать из своей страны. В прошлом у них был аналогичный случай, когда вскоре после того, как человек зарегистрировался в гостинице, приехала местная полиция и его арестовала.

Политический климат России в то время, после отравления лидера оппозиции Алексея Навального, также сильно накалялся. Люди, скрывающие Светлану в России, были местными активистами, борющимися против режима Путина. Она связалась с ними через ту же сеть активистов, которая помогала ей на протяжении всего пути. Их общение осуществлялось через литовские НПО, которые были связаны с другими группами по всему региону.

Вечером того же дня активисты забрали Светлану из гостиницы и спрятали у себя в квартире, обеспечили едой и другими предметами первой необходимости. В тот момент она понимала, что не сможет выехать из России на законных основаниях и что рано или поздно полиция найдет ее. Пару недель спустя она попыталась незаконно проникнуть в Украину, но проводники, которые должны были помочь ей в этом, оказались мошенниками, и операция провалилась.

Начало воссоединения семьи

С тех пор как семья уехала из Могилева, Тамара, мать Светланы, не могла спать и потеряла 15 кг из-за стрессовой ситуации. Она ничего не знала о судьбе дочери и внуков после отъезда, т.к. Светлана запретила распространять эту информацию в целях безопасности детей. Дети были фактически одни, и если бы власти Беларуси узнали об этом, они бы могли подать запрос Литве на их выдачу.

Наконец, Алексей написал одному из своих бывших одноклассников, что он в Вильнюсе, и вскоре после этого Тамара узнала, что семья была вынуждена разделиться.

Первый месяца в Литве за тремя детьми присматривала Ольга. Позже, с середины декабря, они переезжали из одной семьи в другую, и так до 11 января, пока их бабушка, Тамара, наконец приехала в Литву. В течение этого времени дети четыре раза переезжали с места на место, жили в гостиницах и квартирах под присмотром разных волонтеров и белорусских семей.

«Мы всегда надеялись, что мама скоро приедет, - вспоминает старший сын Алексей. - <...> О нас заботились разные люди, и в этом смысле мы никогда не чувствовали себя брошенными или нуждающимися в чём-то <....> Однако все равно оставалось чувство, что ты какой-то чужой, люди на меня смотрели косо из-за того, что я говорю на русском. <...> По началу мне было грустно... без друзей ... без родственников ... без никого... А люди, которые заботились о нас ... Мы их почти не знали».

В основном помощь и присмотр за детьми взяли на себя две НПО - «Наш Дом» и «Дапамога». Они оплачивали проживание, покупали еду и одежду и даже давали им немного денег на карманные расходы. Тем временем в Могилеве Тамара пребывала в постоянном беспокойстве, пытаясь связаться с внуками.

Незадолго до Нового года Светлана смогла связаться с мамой и попросила ее приехать в Вильнюс. Тамара вспоминает, что у нее дрожали руки, когда она проходила паспортный контроль в аэропорту. Отвечая на вопросы о целях своего визита, она сказала, что едет лечиться в санаторий в Друскининкае.

На тот момент Светлана была в России. Представители Литовской службы опеки связались с ней, сообщив, что у детей заканчивается срок пребывания в Литве, и им необходимо оформить временное постановление об опеке на имя ее матери. Дети также должны были подать заявление о предоставлении статуса беженцев. В противном случае, в соответствии с договоренностями обеих стран, они будут вынуждены сообщить Беларуси, что ее дети находятся в Литве, и их потенциально могут отправить обратно.

К счастью, Тамара взяла с собой копии свидетельств о рождении детей, и ей удалось получить временную опеку.

Ни тут и ни там

С приездом Тамары в Вильнюс дела детей стали налаживаться. Между тем Светлана все еще находилась в России. С того момента, как она попала в страну, прошло уже почти 3 месяца. За это время была организована кампания по сбору средств, чтобы помочь ей перебраться в Украину. Дожидаясь нового шанса для побега, Светлана решила использовать свои новые связи, чтобы помочь другим людям из могилевского чата. Она связалась с могилевскими активистами, чтобы узнать, кто еще на свободе и, возможно, нуждается в помощи с выездом из Беларуси.

Выяснилось, что после того, как Светлана покинула свой город, милиция забрала паспорта у восьми участников «кукольного дела» (неофициальное название дела о перформансе с чучелами) тем самым сведя их шансы на побег практически к нулю.
Согласно белорусскому законодательству, изъятие паспорта возможно лишь в двух случаях: когда человека сажают в тюрьме либо определяют на стационарное лечение в психиатрии. В данном случае официальная причина не была озвучена.

Это происходило в начале февраля, незадолго до Всебелорусского народного собрания - одного из самых важных политических событий в Беларуси, которое проводится раз в пять лет. За несколько недель до события аресты снова достигли своего пика, поскольку режим пытался очистить страну от всей оппозиции.

Первой уехала Юля. До этого ее уже несколько раз задерживали, а в день, когда планировался ее отъезд, к ней четыре раза приезжала милиция, но Юля не открыла дверь. Юля переоделась в мужскую одежду, взяла пакет для мусора, куда положила личные вещи, и так замаскировавшись, ей удалось сбежать. Последовав по маршруту Светланы, из Витебска в Россию, она и в конце концов добралась до места, где пряталась ее подруга.

«Приехали ее забирать в условленное место, я никогда не забуду эти глаза. Глаза на все лицо, все лицо серое, руки трясутся. Забрали ее, отвезли в магазин, потому что человек приехал без нечего, даже зубной щетки не было. Представляете, бежать с мусорным пакетом, в котором твои вещи, просто чтобы переодеться».

За то время, что Светлана скрывалась в России, она вместе с другими активистами из Беларуси, России и Литвы смогла помочь бежать множеству людей, включая остальных членов семьи Юли.

К началу марта было собрано достаточно денег, чтобы оплатить переход одного человека из России в Украину. Проводники просят за такую ​​операцию от 1500 до 1800 евро с человека. У Юли не было паспорта, что делало ее пребывание в России еще более опасным. Поэтому было решено, что она должна пойти первой.

Юле потребовались две попытки, чтобы в итоге пересечь границу. Во время первого перехода их заметили российские пограничники и открыли огонь по группе из сигнальных ракет. Согласно протоколу, в таких случаях пограничники обязаны стрелять в воздух, но Юля утверждает, что они направляли ракеты прямо в них.

«Погоня была похожа на игру Need for Speed, когда вы бежите от полиции в кромешной тьме по полям на скорости 150 км/ч . Было страшно, нам повезло, что машина была полноприводной, подходящей для таких условий.<...> Было решено высадиться в поле, нам дали рацию, и мы пошли, с 3 часов ночи до 9 утра мы шли, куда глаза глядят. Было холодно, и мучила неизвестность. Впереди только поле, на котором ты как на ладони. Телефоны включать нельзя. В 9 с нами связались по рации, и в течение часа нас подобрали», - вспоминает Юля.

Вторая попытка через несколько дней прошла без приключений, и Юля добралась до Киева, где встретилась с мужем и тремя детьми, которые уже ждали ее там.

Спустя две недели, Светлана повторила Юлин путь. В ее случае весь путь они проделали пешком вместе с проводниками. Вышли в 5 утра и через три часа добрались до первого украинского городка, откуда продолжили путь в Киев.

Светлана пробыла с Юлей и ее семьей последующие несколько недель, пытаясь найти способ попасть в Европу. Юля обратилась в местную полицию и сообщила, что потеряла паспорт. Там она получила справку о потере документа, с которой пошла в посольство Беларуси, с просьбой выдать свидетельство, которое позволит ей вернуться домой в Беларусь.

«Когда я пришла в посольство, обо мне было известно. Я видела свой распечатанный паспорт, и они позвонили в службу безопасности.О чем был разговор, я не знаю. После фразы "пришла Дребушевская, вы просили предупредить", я ничего не слышала, в окошке отключили микрофон. Хотелось бежать, но было понятно, что это мне не удастся, там охраны человек 8 и куча других лиц в штатском. Оставалось надеяться, что Света и все, кто меня ждал на улице, устроят скандал и не дадут меня вывезти. К моему удивлению, мне дали этот документ, спросили, когда еду, сказала, что сегодня...Выйдя за ворота посольства, я побежала...»

Документ, полученный в посольстве, позволил Юле купить билет на самолет до Минска с пересадкой в ​​Варшаве. В Варшаве она вышла из самолета и попросила политическое убежище. Вскоре после этого ее семья последовала за ней.

Светлана приземлилась в Вильнюсе 20 мая. Она предпочла не раскрывать, как ей удалось сесть на самолет. «Мы всегда должны думать о людях, которые пойдут по тому же пути, и если я сделаю эту информацию открытой, эта дорога может закрыться для тех, кто пойдет по ней в будущем».

Вся семья ждала ее в аэропорту. Прошло шесть месяцев с тех пор, как они расстались. «Дети очень были рады, особенно маленькая. Сына вообще не узнала. Уезжал ребенок, а приехала - дядька какой-то незнакомый с грубым голосом и начинающей расти бородой».

На данный момент семья ждет статуса политических беженцев. Тамара и дети получат официальный ответ 12 сентября. Светлане ответ придет позже. Поскольку до момента получения статуса беженца она не имеет права работать, Светлана посвящает свое время волонтерской работе. Используя контакты, которые у нее появились за время путешествия, она связывает тех, кому нужно бежать из страны, с теми, кто может оказать помощь. Помимо этого, Светлана также проходит курс программирования, изучает литовский язык и подала заявку на грант в Морскую академию.

«Я хочу пожелать нашей диаспоре мира, и всем фондам мира, потому что только совместная деятельность может помочь людям. В моей истории это не была одна "Дапамога", один "Наш Дом" или один "Bysol". В моей истории помощь приходила от всех. <….> Маленькая помощь от каждого - это огромный вклад в судьбу любого человека. Если бы я не получила маленькой помощи от каждого человека, моей истории бы не было. <…> "Bysol" помог мне с выездом и аллокацией, Наталия Колегова, "Дапамога" и "Наш Дом" помогли моей семье с оплатой жилья, продуктами и т.д. Волонтеры из Голландии помогли мне с продуктами и оплачивать жилье, они оплатили мне и матери билеты. <…> Волонтеры России - это отдельная тема, люди, которые вообще бескорыстно помогали за собственные деньги. Они помогали и мне, и Юле, и думаю, если еще кого-то к ним отправить, это будет бескорыстная помощь. Главное - это вместе. Диаспора вместе, когда фонды вместе, получается больше».

Светлана, ее мама и дети сейчас живут в просторном светлом доме, который они делят с другой литовской семьей. Они живут в городке Лентварис, в 40 минутах от Вильнюса. Старших детей приняли в местную гимназию, а младшая Алина ходит в детский сад. Многие белорусские семьи, которые выехали из своей страны, поселились здесь. «Вскоре после того, как мы переехали сюда, мы познакомились с соседскими девочками. Они тоже из Беларуси, но их история отличается от нашей. Их родителей не забирала милиция, арестовывали их крестного», - рассказывает Таисия.

В Беларуси Светлане было предъявлено обвинение в уголовном преступлении по «кукольному делу». Официально ее случай описывается как «злостное хулиганство группы лиц, с особым цинизмом и нигилизмом выражающее пренебрежение к обществу, и общепринятым нормам и правилам/идеалам, и оскорбление президента».

«Сказали, он очень расстроился и что своим перформансом мы причинили ему невыносимые страдания… Короче, не оценил наш прикол», - смеется Светлана, заканчивая рассказывать свою историю.

В закрытом Telegram чате Могилева было около 30 человек. Трое из участников чата были приговорены к лишению свободы от трех до трех с половиной лет. Семеро покинули страну. Личности остальных не были установлены, они до сих пор проживают в Могилеве.